— Не хватало двух граммов.

— Остальное вы нашли в ее комнате?

— Да. Кроме того, мы нашли наполовину заполненный тюбик спастой. Она ненавидела миссис Баллвин как чуму.

— А собственно, почему? Она ревновала ее?

— Нет, дело не в этом. Но она потеряла место из-за миссисБаллвин. Дафна Баллвин была пациенткой доктора Квая. Влиятельная и богатаядама, она пользовалась известными привилегиями. Рут Отис не могла с этимпримириться, она сама хотела быть хозяйкой. Рут всегда дерзила миссис Баллвин.Я думаю, что эта маленькая глупышка считала, что доктор Квай ее поддержит.

— И что же доктор Квай?

— Естественно, встал на сторону миссис Баллвин, а Отисвыбросил на улицу.

— И она сразу решила отравить миссис Баллвин?

— Угу.

— И думала, что ей удастся сохранить за собой место?

Селлерс повертел сигару во рту и пронзил меня взглядом.

— Что означает этот сарказм?

— Я просто спросил.

— Тон вашего голоса показался мне довольно ироническим.

Вмешалась Берта:

— А как обстоит дело с другими доказательствами?

Ну, вы знаете, о чем я говорю…

— С какими другими доказательствами?

— Блюдечко с остатками отравленной пасты и отпечаткамипальцев Шарлотты Хенфорд?

— А-а, ясно. Как-никак Хенфорд — ваша клиентка.

— Я вам этого не говорила.

Селлерс усмехнулся и сказал:

— Да в этом и нет необходимости. Где ее сейчас можно найти?Я бы хотел связаться с ней.

Берта недоверчиво спросила:

— А все же, что там с этим блюдцем?

— Кто-то хотел бросить тень подозрения на мисс Хенфорд. И ячуть было не попался на эту удочку. Если бы не внезапная смерть мисс Ворли, товсе подозрения пали бы на мисс Хенфорд. Я уже хотел выписать ордер на ее арест.

Да, запутанное это дело.

— А что вы узнали об Этель Ворли? — осторожно спросил я.

— Этим вопросом мы сейчас как раз и занимаемся, — ответилон. — Я там оставил нашего человека, он ищет отпечатки пальцев. А сам ушелоттуда потому, что хотел обязательно узнать, куда это вы исчезли, Лэм, и почемуне подождали нашего приезда.

— Потому что вы мне ничего не сказали.

— Снова вы за старое. Уж вы-то в нашем деле разбираетесь,как никто другой. Вы отлично знали, что в таком случае я обязан поговорить свами.

— Так мы же и говорим, верно?

Селлерс покраснел.

— И не дурачьтесь, пожалуйста. Вы отлично понимаете, чтоможете быть втянуты в это дело. Я хотел бы знать, что там с этой отмычкой.

— Хорошо, — покорно сказал я. — Если вы хотите поговорить сомной в часы приема, достаточно приехать к нам или позвонить.

— Ну ладно, хватит! — рявкнул Селлерс.

Я послушно замолчал.

— Вы как раз хотели рассказать об Этель Ворли и Рут Отис, —попыталась разрядить обстановку Берта.

Селлерс немного помолчал. Он чиркнул спичкой, попытавшисьподжечь свой обмусоленный окурок сигары, и сказал:

— Джеральд Баллвин уже вне опасности. Если бы не егодушевное состояние, то врачи могли бы прямо сейчас выпустить его из больницы.Жену привезли слишком поздно, а то она бы тоже выкарабкалась. Странно, чтопривратника смерть хозяйки потрясла гораздо больше, чем супруга. Он рыдал какмладенец. — Селлерс закинул ногу на ногу и продолжал: — Мы сильно подозревалиэтого парня… Как его звать? Вильмонт Мервилл. Ведь все-таки он подавалотравленные тосты.

Если бы жертвой пал мистер Баллвин, мы взяли бы этого парняв оборот. Но поскольку погибла миссис Баллвин, то, пожалуй, он чист. Жаль, чтовы не видели, как сломался этот парень, когда узнал, что Дафна Баллвин умерла.

— Надеюсь, что у него это было не показное?

— Показное? Какое тут! Слезы градом текли по его щекам.

— А Джеральд Баллвин принял известие о смерти супругидовольно легко?

— Во всяком случае, он лучше держал себя. Позвонил к себе вконтору и сказал, что вплоть до похорон контора будет закрыта.

— Вы случайно не знаете, с кем он говорил? — спросил я.

— С Этель Ворли, своей секретаршей.

— Как восприняли его служащие это событие? — спросила Берта.

— В его приемной работают две девушки. Они немного не ладят,так как одна обошла другую по должности.

Как только Этель Ворли узнала, что миссис Баллвин умерла,она заявила Мэри Ингрим, что с нее хватит, и если речь действительно идет обубийстве, то она не станет утаивать известные ей вещи и будет действовать.

— Она не сказала как?

— К этой теме я сейчас и перехожу, — продолжал Селлерс. —Машина Этель Ворли никак не хотела заводиться… Машина Мэри Ингрим стояла тутже, и Ворли спросила ее, не подкинет ли она ее в город.

— Мэри согласилась?

— Да. Но та не поехала домой, а попросила ее отвезли наЛексбрук-авеню.

— Ну а что было дальше?

— Мисс Ингрим привезла ее туда, и Этель Ворли попросила подождатьее несколько минут. Та прождала с полчаса, потом ей все это надоело, онарассердилась на мисс Ворли и уехала, так и не дождавшись ее.

— И не подумала, что с Этель Ворли могло что-нибудьслучиться?

— Такая мысль вряд ли могла прийти Мэри в голову, так какВорли сказала, что ей нужно переговорить с одним человеком.

— Мэри Ингрим наблюдала за выходом из дома, пока ждала?

— Нет. Так как у нее не было никаких подозрений, она и недумала следить. Она изучает испанский язык, вот она и сидела с учебником изанималась фонетикой.

За входом она совсем не следила — во всяком случае, первыедвадцать минут. Лишь потом она начала нервничать и иногда поглядывала наподъезд. Через полчаса ей надоело ждать, она завела машину и уехала. Зайти замисс Ворли она не могла, так как не знала, в какую квартиру та направилась.

— Что же произошло, по вашему мнению? — спросил я.

— Откуда мне знать? Я ведь не звезда вроде вас. Но по мне,когда одна женщина ненавидит другую и эту другую отравляют, когда выясняется,что ненавистница купила яд, и когда тот или та, кому это известно, идет к ней,чтобы удостовериться в подозрениях, а ее убивают, тогда даже тупой полицейскийспособен сложить два и два.